Наша Маня думает что она экстрасенс невероятной силищи и трехзвездный  повар в одном лице. В первом заблуждении ее для смеху поддерживают, она припотешно предсказывает уже случившееся, лечит наложением рук и пассами с бубнежом на старосуржике. С кулинарией дело обстоит хуже. Этот дар не предусмотрен самой Маниной конструкцией, что бы она не готовила получается лемурий яд разной консистенции. Через Манину еду можно разнообразно покалечиться, а если подойти к поеданию с огоньком, то и сходить с недолгим визитом к праотцам. "Главное, не бояться фантазировать" - вот ее кредо. В ее борще, удивленный до паралича бровей дегустатор, может обнаружить помимо канонического набора продуктов, мяту и тархун с перловкой. Юлдуз говорит что видала всякое, даже Мартина Бормана в балетной пачке, но после Маниного плова жизнь ее не будет прежней.
- Я видела там сельдь! Если она припрет еще какое-нибудь угощение, - говорит она, - Я буду обороняться Ножницами Судьбы, клянусь мавзолеем хромого Тимура!
Даже воображаемый кот Аркадий,  который не дурак пожрать все что не приколочено, мгновенно скрывается в межьящичном пространстве, только заслышав Машино "Кыскыскыс". Бенгальская говорит что скорее навсегда слезет с каблуков и кофе чем еще раз прикоснется к Машиному гению, А Алиса Витальевна вообще на диете и ей наплевать. Но. Чего у Мани не отнять, так это дара делать глазами "бедного котика", да так жалобно, что даже Скруджа потянет включить ее в завещание. Она приносит контейнеры с отравой, смотрит, вздыхает, и коллектив с невиданным рвением несется принимать гастрономические муки.
Сегодня она приперла куски рубероида сложенные стопкой, щедро промазанные оконной замазкой средне-мышиного оттенка. Утверждает что это торт "Птичье молоко". Храни нас Господь.